Мир После (ЛП) - Страница 37

Мои надежды разбиваются в хлам, когда я вижу оружие, которое отбирают у всех заключенных, когда они садятся в лодку.

У пристани на рампе лодки растет куча хлама. Топоры, шипованные дубины, железные обломки, мачете, ножи и даже несколько пистолетов. Я бы продолжала надеяться, если бы в куче было только оружие, но там и кошельки, рюкзаки, куклы и да, даже плюшевые звери.

У заключенных все эти вещи отбирают люди. Они ни с кем не говорят и никому не смотрят в глаза. Они просто хватают все, что видят у людей, и бросают в кучу.

Я поглаживаю мишку, думая, что он мой лучший шанс спасения. Даже если я не смогу убраться отсюда, я могла бы создать достаточно беспорядка, чтобы мама с Кларой могли. Мы в том коротком промежутке времени, когда у меня еще есть меч и мы больше не опутаны сетями, поэтому сейчас или никогда.

Звучит выстрел, и звучит так близко, что мы все пригибаемся.

Мужчина, который, вероятно, не хотел отдавать свой пистолет, все еще направляет его на одну из женщин-слуг, которая теперь истекает кровью, лежа на пандусе. Его мгновенно окружают скорпионы с их жалами.

Их клыки так близко к его шее, что, я уверенна, он может чувствовать их дыхание.

Он дрожит так сильно, что на самом деле опускает свой пистолет, и на передней стороне его брюк появляется мокрое пятно.

Не смотря на это, скорпионы не нападают на стрелка. Будто ждут чего-то.

— Вот, возьми ее нож, — говорит еще один человек-слуга. Его лицо перекошено от скорби, глаза полумертвые и контуженные. Он хватает кухонный нож из руки заключенного и передает его стрелку.

— Нет, брось его в эту кучу.

Рука стрелка резко отбрасывает нож на кучу. Он выглядит таким напуганным, что, вероятно, никогда не собирался нападать на одного из скорпионов.

Скорпионы шипят и отступают, направляясь снова следить за толпой.

Мы все были так захвачены разыгравшимся представлением, что ни один из нас не подумал о побеге, пока все это происходило.

Столько причин отвлечься, чтобы мама с Кларой могли уйти.

Стрелок сменяет слугу, в которую он стрелял, и забирает оружие и сумки у остальных заключенных. Он не встречается с ними глазами и не произносит ни слова. Время от времени он бросает взгляд на женщину, которую сам застрелил, и которая умерла у его ног.

После этого не происходит никаких инцидентов, пока остальные взбираются на лодку.

Когда один из слуг тянется к моему скрытому мишкой мечу, я заставляю себя снять его с плеча и самостоятельно бросить на кучу. Это действие отбирает всю мою силу воли, пока часть меня хочет выдернуть его и проткнуть парочку скорпионов. Но их, должно быть, двадцать, или даже тридцать.

Я кладу меч на середину кучи, пытаясь быть как можно более незаметной.

Кто-то, в конечном счете, найдет его. И что случится после этого, знает один только бог.

Мама и Клара тянут меня за ними. Я догадываюсь, что выгляжу так, словно не хочу оставлять его позади. Я оглядываюсь назад на глупого мишку, частично похороненного под грудой оружия и рюкзаков, и ничего не могу сделать, но думаю, что, быть может, никогда больше не увижу ни Раффи, ни его меч снова.

Позади меня тихо плачет девушка, которая тянулась к своему возлюбленному.

Глава 34

Вода плещется за бортом, и судно раскачивается взад-вперед. Мы сгрудились на корабле, и вскоре уже скользим по темной воде.

Алькатрас славился как тюрьма, из которой никому не удавалось сбежать. От одного взгляда на нее в тусклом свете мне хочется быть подальше. Я рассчитываю наши шансы, думая, как буду нырять с мамой и Кларой, но кое-кто уже все решил за нас.

Брайан и Лиза — та пара, разделенная сетью, несется прямо на нас. Мое сердце наполняется надеждой, что им удастся сделать это. Мы не так далеко и им не придется плыть на другую сторону, парализованным или нет.

Но скорпионы оказываются быстрее.

Настолько быстрее, что трое из них поражают жалами пару на пути к двери.

Скорпионы не преследуют беглецов. Они предоставляют паре сделать выбор самостоятельно. Паралич наступает не сразу, но мучительная боль и скованность движений приходит моментально. Тем временем, пара достигает борта лодки и раскачивается.

Это самоубийство — прыгать. Они будут парализованы прежде, чем достигнут берега.

Но альтернатива — остаться замороженными среди скорпионов, полностью полагаясь на их милосердие.

Трудный выбор. Мне жаль эту пару. Я не знаю, что бы я выбрала.

Они остаются на корабле. Брайан наклоняется к поручню, словно все еще раздумывая: прыгать или нет. Лиза кладет голову на палубу рядом с ним.

Я понимаю. Все, кто живет сейчас — выжившие. Они выживали изо всех сил и продолжают пытаться. Брайан соскальзывает с перил и ложится рядом с Лизой, судорожно дергаясь и теряя контроль над мускулами. Скорпионы в основном игнорируют пару. Одни скучающе взмывают в воздух, другие приземляются и расхаживают по палубе.

Скорпион наклоняется и срывает очки с лица Брайана. Он пытается водрузить их на себя. Очки падают, и скорпион подбирает их, снова пытается. Озираясь вокруг, скорпион выглядит еще более странным, в проволочных очках с треснувшей линзой, человеческим телом, стрекозиными крыльями и скорпионьим хвостом.

Без меча я чувствую себя голой. Я раз за разом тянусь к мягкому меху медвежьих ножен, но вспоминаю, что их больше нет. Я сижу между мамой и Кларой — три безоружные женщины, окруженные толпой монстров.

Всего пару месяцев назад, туристы на этом судне, вооруженные камерами и телефонами, делали фото, орали на детей, целовались на фоне города. Они, возможно, бродили по улицам в только что купленном свитере, совершенно не подготовленные к холодным летним ветрам Сан-Франциско.