Мир После (ЛП) - Страница 28

Раффи замирает и прислоняется к софе, переводя дыхание.

Я хнычу во сне, дрожа под ним.

О чем он думает?

Что, если кто-то из адских тварей наблюдает, для них же не имеет значения, лежим мы на разных кроватях или на одной? Или что я уже обречена из-за того, что слишком долго нахожусь в его обществе?

Я вновь начинаю хныкать, подтянув колени к груди под тонким одеялом.

Он наклоняется и шепчет:

— Тише. Ш-ш-ш.

Возможно, ему необходимо чувствовать тепло другого живого существа после такой травмирующей ампутации. Может, он слишком устал переживать о том, что я дочь человеческая, такая же странная и дикая, как жены Хранителей.

Какой бы ни была причина, он с неохотой вытягивает из-под моей спины диванную подушку. Он останавливается и смотрит так, будто меняет свое мнение.

Затем ложится позади меня.

Вначале его объятия жесткие и неудобные. Но по мере того, как он расслабляется, напряжение уходит с его лица.

Он перебирает мои волосы и шепчет:

— Ш-ш-ш.

Независимо от того, насколько мне с ним комфортно, я стараюсь дать ему столько же. Быть просто теплым телом, тем, что ему сейчас больше всего нужно.

Я прижимаюсь к нему во сне сильнее, и мое хныканье переходит в довольный вздох. Объятия Раффи больше похожи на то, как ребенок для комфорта прижимает к себе игрушечное животное, и это почти причиняет боль.

Я протягиваю призрачную руку, чтоб коснуться его лица. Но, конечно же, не могу почувствовать. Я чувствую только то, что помнит меч.

Так или иначе, я провожу рукой вдоль его спины и мускулистых плеч.

Представляя, как от него исходит легкое тепло.

Вспоминая ощущение того, как он держал меня в своих руках.

Глава 24

Когда я просыпаюсь, вокруг еще темно. Я пытаюсь вернуться назад в реальность, хотя мои мысли все еще во сне.

Я поглаживаю гладкий мех плюшевого мишки. В моем сне было гораздо больше комфорта, чем положено иметь уроку борьбы. Похоже, меч специально выбрал спокойное воспоминание, и я благодарна ему за это.

Проходит не больше минуты, прежде чем я вспоминаю, почему сплю на заднем сидении автомобиля.

Круто. Мы — заключенные в полицейской машине.

Когда ко мне возвращаются остальные воспоминания, я начинаю жалеть о том, что не могу вернуться в свой сон.

На улице громадины автомобилей усеивают шоссе, а ветви деревьев раскачиваются туда-сюда под лунным светом. Как и многие другие места, улицы тоже превращаются в нечто жуткое и сюрреалистичное по ночам.

Что-то движется за окном.

Прежде, чем я могу опознать тень, она стучит в окно.

Я вскрикиваю.

Мама молча хватает меня за руку и тянет к себе на пол автомобиля.

— Это я, Клара, — шепчет тень.

Поворачивается ключ и открывается дверь со стороны водителя. К счастью, кто-то выключил верхний свет, и мы не привлечем внимания.

Ее худощавое тело проскальзывает на водительское сидение.

— Ты мертвая женщина, — говорит моя мама. — Вся высохла и выглядишь так, будто только что вылезла из могилы.

— Она не мертвая, мама. — Я поднимаюсь на ноги и сажусь на сидение.

— Иногда я мечтаю ею быть, — говорит Клара. Она включает двигатель, издающий поразительно много шума.

— Что ты делаешь? — Спрашиваю я.

— Увожу вас отсюда. Подальше от этих ужасных людей, — автомобиль движется по широкой спирали, объезжая другие машины.

— Выключи фары, — говорю я. — Они слишком привлекают внимание.

— Это огни дневного света. Их нельзя выключить.

Когда она объезжает препятствия, свет от наших фар падает на груду тел, искалеченных моей мамой. Судя по всему, к ним никто не захотел прикасаться, не смотря на приказ Оби.

Ужасно выглядящее тело, которое лежит на стекле, вяло пытается поднять руку, чтобы защитить глаза от света.

— Мертвые воскресают, — говорит моя мама.

Она кажется взволнованной, как будто всегда знала, что это произойдет.

— Он не был мертв, мама.

— Ты была первой воскресшей, — говорит мама. — Первой из умерших.

— Я не была мертва, — говорю я.

— Я надеюсь, он найдет свою семью, и они примут его обратно, — говорит Клара.

По ее тону понятно, что она в этом сомневается.

Я стараюсь не думать об остальных жертвах.

Как ни странно, моя мать, возможно, спасла жертв скорпионов, и они переживут эту ночь.

Когда мы уже довольно далеко от лагеря Сопротивления, Клара останавливает машину, и я наконец-то могу пересесть. Так как моя мать больше не желает сидеть на заднем сидении за решеткой, все мы перебираемся вперед, и я оказываюсь посередине.

— Спасибо, Клара, — говорю я. — Как ты достала ключ?

— Удача, — отвечает она. — Те близнецы с забавными именами уронили его всего в нескольких футах от меня.

— Они… уронили его?

Эти ребята самые квалифицированные и ловкие обманщики, коих я когда-либо видела. Трудно себе представить, что они могут просто что-то выронить.

— Да, они перекидывали разные вещи друг дружке, пока шли. Ключ упал, а они не заметили.

— Но ты заметила.

— Конечно.

— Как ты узнала, что этот ключ от нашей полицейской машины?

Она снимает с ключей брелок и показывает его мне. Это пластиковый прозрачный держатель, вероятнее всего предназначенный для фотографии.

В него вложен маленький квадратный лист бумаги, на котором нацарапано малопонятными печатными буквами:

"Пенрин в полицейской машине — супер секретно".